cenjape

Золотой туфель.

В начале девяностых моего приятеля актера Славу уволили из театра по
сокращению штатов, и кто-то из друзей посоветовал ему рвануть за
границу. Мол, там и бродячие уличные актеры деньги лопатой гребут, а ты
талант - тебе там цены не будет. Ну, Слава и рванул. Иллюзии насчет
«денег лопатой» развеялись очень быстро - в Берлине своих актеров было
не протолкнуться. Не знаю чтобы он делал, если бы не вмешался его
величество случай.
В одной приличной толпе наступили Славе на ногу – нечаянно, но при этом
подошва туфель фабрики «Скороход» дико хрястнула и оторвалась до
половины. Для Славы это была реальная катастрофа! И видимо наступивший
ему на ногу бюргер осознал это полностью.
- Вот веришь-нет, а я эту туфлю с ноги сдернул, смотрю то на нее, то на
бюргера, а сам и сообразить не могу, что же мне с ней делать, как мне в
этой рванине в Россию возвращаться. А бюргер достал «лопатник», раскрыл,
и купюру мне сует, при этом извиняться не перестает. Я как глянул – мать
моя! Пятьдесят марок! Он мне в руку их сунул и бежать, а мне как-то
веселей на душе стало - хоть что-то заработал.
Я еще раз на свой туфелек посмотрел - мозги зашевелились. Эх, думаю,
была не была где наша не пропадала!
После небольшой обработки туфель стал визуально как новый, а в натуре,
если говорить по-русски, подошва держалась на соплях. Что, кстати, Славе
было и нужно. Поначалу трудновато конечно: оно ведь когда не нарочно -
вроде легко, а вот когда хочешь сделать это специально - никак не
получается.
Но часа два спустя Славе на ногу наступили повторно и опять дали денег
за оторванную подошву. В общем, процесс пошел и действо повторялось пока
не собралась кругленькая сумма. Потом было триумфальное возвращение на
родину с заездом в Польшу, где Слава прикупил кой-какого товару для
начала собственного бизнеса.
К следующим плановым поездкам в Германию Слава готовился основательно.
- Я даже взгляд перед зеркалом отточил и мимику, – доверительно поведал
он мне, – вот такой!
Увидев гримасу которую он скорчил, я сейчас жалею, что я не классик и не
смогу передать словами полное выражение его взгляда. Но даже в общих
чертах он был довольно красноречив. В этих глазах читалась безысходная
тоска о невосполнимой потере. Вид был такой, что даже на похоронах особо
близких людей родственники погребаемого кажутся не столь искренними и
расстроенными. Талант был во всем. А еще где-то там вдали за вселенской
тоской об утрате, подернувшей выражение глаз читалась опасность, мол, я
с тебе гад за такой ущерб живым не слезу. Я тебе за свой туфель, горло
перегрызу! Ощущение реализма было такое, что моя рука превозмогая
осознание того, что я-то ни на какой туфель не наступал и вообще Славе
ничего не должен, рефлекторно дернулась в сторону кармана и если бы тот
не пригасил свой взгляд я не знаю сколько бы он заработал на мне.
- А что, обязательно нужно было для этого за «бугор» мотаться, в Москве
тоже народ с деньгами имеется, здесь не пробовал?
- Здесь … - лицо Славы подернулось тоской, а паузы стали принимать
ужасающие размеры – здесь пробовал … два раза пробовал …, самые элитные
места выбирал где весь бомонд тусуется …
- Ну и как? – не выдержав столь пространной речи, перебил его я.
- Че как?!! Говорю же – два раза пробовал и два раза рожу били, за то,
что под ногами путаюсь! Нет уж, если опять прижмет, то только за бугор!